ГЛАВНОЕ - ДОЙТИ…

Окончание, начало в номере 9

Об испытаниях знали политрук роты Полищук и специально приписанный к этому оружию особист Новиков. Но им уже всё равно. Полищук погиб в начале боя. Особист был на другом фланге, потому ротный не видел, как тот погиб, рассказывали, что попал под взрыв.

«Были надзирающие, - вздохнул Колокольцев, - всё-таки помощники, и враз их не стало».

Вся ответственность легла на плечи старшего лейтенанта. Иван понимал, что при выходе из окружения спрос за утраченные в бою ружья будет строгим. Ответственности не боялся, свыкнувшись с этой мыслью.

Тошнее всего было то, что у всех кончилось курево. На привале бойцы пытались курить какую-то траву. Не помогло: не заглушила она ни жажды покурить, ни голода. Со временем чувство голода стало притупляться, но жажда покурить угнетала и раздражала. Люди сносили тяготы молча. Молча сменяли тех, кто нёс ПТРы, и тех, кто нёс носилки с ранеными. Раненые и те старались не докучать.

Воспалённые от недосыпа, ввалившиеся от боли глаза ротного смотрели на бойцов. Иногда Колокольцеву казалось, что сил больше нет.

«Дойти! Довести их до своих. Не оставить никого и донести оружие», - эти мысли заставляли Ивана идти вперёд, к линии фронта.

Бойцы верили своему командиру, который не ел втихаря офицерскую пайку, делился куревом и не прятался в бою за спинами солдат. Они верили, что их командир - опытный служака, воюющий вторую войну после финской, выведет их к своим…

Удачлив был Иван. Ещё молодым лейтенантом принял боевое крещение в финской войне. Много смертей повидал, терял друзей-товарищей. Судьба была к нему благосклонна. Берегла Ивана в самых жарких боях, выводила из самых тяжёлых ситуаций целым и невредимым, ни разу не зацепил его осколок, не встретился он с пулей.

На этот раз напомнила ему судьба, чтобы был осторожнее. «Какая осторожность, когда земля под ногами горит, - думал Иван, - либо мы их, либо они нас. Третьего не дано!»

Ранение было лёгким. Но его душу угнетало то, что пришлось при выходе из окружения оставить тяжелораненого наедине с оружием, в котором единственный патрон. Чтобы спасти многих, приходилось жертвовать безнадёжным. Помнил ротный полный отчаянной мольбы голос Кострыкина, прощальный взгляд и мерзкое чувство стыда… Забыть этот взгляд никому не удалось за многие годы, прошедшие после войны. И было неважно, что заносчив и спесив был командир третьего взвода младший лейтенант Кострыкин.

Не любили его солдаты за грубость. Срывал зло на взводе: и все у него во всём были виноваты. Держался особняком, относился к солдатам пренебрежительно, разговаривал свысока.

Трусом его назвать было нельзя, но героического поведения тоже было незаметно. В последнем бою осколки разорвавшего снаряда буквально вспороли ему живот. Перебинтованный, с побледневшим, осунувшимся лицом и заострённым носом лежал он на дне окопа.

- Братцы! – хрипел он из последних сил. - Не оставляйте, братцы! Возьмите с собой. Не оставляйте на погибель.

Лейтенант пытался привстать и заглянуть своим бойцам в глаза. Те пытались не отвечать и отводили взгляды в сторону. Им было жаль взводного, но не было возможности помочь. Солдаты спешно готовили носилки для других раненых. Две тонких березки, а между ними плащ-палатка.

Тяжелораненый рукой поманил к себе Прокопца, слабеющим голосом начал говорить. Илье пришлось низко наклониться к нему, чтобы услышать просьбу.

Присев около Костыркина, Прокопец вытащил из его кобуры пистолет, выщелкнул из обоймы патроны. Затем дослал в патронник патрон и вложил его взведённым в руку взводному. Повернулся и быстро пошёл к солдатам. Недалеко отошёл. От звука пистолетного выстрела содрогнулись души…

Знал Иван, что придётся ему отвечать не только за оружие, но и за смерть своих бойцов и офицеров. Он не ожидал лёгкого прохода через порядки воюющих сторон.

…Повезло. Вышли они к своим так просто, будто линии фронта не было. Тихо прошли по глубокой балке. А потом по оврагу, заросшему лещиной и боярышником. Сбоку грохотали орудия, дыбилась земля, а до них долетали только звуки.

Вдоль небольшого ручья и нависшего обрыва, огибая обкатанные гранитные валуны, глубокой ночью вышла рота к реке. Канонада к этому времени почти стихла. «Режим гады соблюдают, - ругнулся про себя ротный, - время ужина. Ну, ничего, хоть наши отдохнут, да и нам это на руку».

Хоть и холодна была осенняя водица, но прошли её почти вброд по твёрдому песчаному дну. Только в одном месте, на стремнине пришлось перебираться вплавь. Переправу преодолели без особых проблем, разве только неходячих раненых сильно намочили на стремнине.

В мокрой одежде отошли от берега, согреваясь быстрым ходом. Вновь очутились в овраге, похожем на тот, что был на противоположном берегу. Шли молча. А тут и рассвет начался. Плохо он заметен был в глубине оврага.

Подошёл Прокопец, предложил выдвинуться вперёд с двумя бойцами. Надо было разведать ситуацию. Иван молча кивнул. За три дня Иван и Илья научились понимать друг друга с полуслова. «Надёжный взводный», - думал о Прокопце ротный.

Группа тихо растворилась в предутреннем тумане, а через некоторое время также тихо вернулась. Прокопец пришёл не один. С ним были двое вооружённых винтовками незнакомцев в плащ-палатках.

- К своим вышли! - радостно сообщил Прокопец. - Выделили нам боевое охранение из двух человек.

«Вышли! - облегчённо подумал ротный. - Вывел! Сохранил! Уцелел! Значит, рано ещё о смерти думать. Повоюю ещё! Поживу!»

…Через двадцать минут он докладывал майору особого отдела о своём прибытии. Сообщил о количестве прибывших и раненых. О новых противотанковых ружьях предусмотрительно умолчал, выдав их за обычное оружие. Иван надеялся, что о результатах применения оружия в боевых условиях он доложит конфиденциально кому-либо из вышестоящего командования.

«Меньше знают - дольше живут», - подумал он, пропуская вопросы о том, где они добыли диковинное оружие, до сих пор ими не виденное.

Майор распорядился накормить окруженцев, оказать помощь раненым и вызвал Ивана к себе для первого допроса. Потом начались допросы, отписки, рапорты и объяснения. Отдельно описал боевое применение нового оружия.

Большая бюрократическая машина работала исправно невзирая на войну. Особый отдел умело делал свою работу. Строг был спрос и за применение ПТР, и за утрату в боях нескольких экземпляров нового оружия.

Обошлось. Для Ивана эта проверка закончилась малой кровью, и впереди его ждала встреча с конструкторами. Его не наказали. Не привлекли. Не передали дело в трибунал. Худшее осталось позади. Только в его послужной карточке появилась запись, что он находился в окружении. Нехорошая по тем временам запись. Много потом она крови попортила Ивану. Но это уже другая история.

Александр ВАСЮНОВ