ЧУЖОЙ СРЕДИ СВОИХ, СВОЙ СРЕДИ ЧУЖИХ

продолжение, начало в номере 5

Я знал, что в составе группы милиционеров буду направлен в один из поселков Чечни. Земляков из отдела нет, все незнакомые – «чужие». Подразделение образует так называемый «временный поселковый отдел милиции» поселка Н-ска, где я буду исполнять обязанности дознавателя. Поддерживать нас будет подразделение внутренних войск МВД, чье место дислокации называется «застава».

Рано утром нас разбудили непривычные звуки из колоннообразного здания. «Ведь это же мечеть, - сказал кто-то, - мусульман призывают на молитву». «Вот и началось», - подумал я.

К обеду прибыл транспорт, состоявший из изжёванного жизнью автобуса «Пазик» и грузового «Камаза» с простреленным лобовым стеклом. Вместе с автобусом прибыл начальник постоянного поселкового отделения милиции, майор, назовем его Алихан. Он попросил командиров построить нас и выступил с «напутственной» речью, из которой мы поняли, что нас ждёт и что мы будем делать, при этом добавил, что «инициатива в службе здесь не только наказуема, но и смертельно опасна». Погрузив пожитки и продовольствие (как оказалось, готовить пищу мы должны будем себе сами, столовой нам не полагается), отбыли к месту службы.  Водитель автобуса - пожилой чеченец - предупредил нас, что в пути остановок не будет, и, если что, терпите до места. На вопрос почему так, он молча махнул рукой и что–то сказал по-чеченски. Тут я понял, что теперь мы в ограниченном «информационном пространстве»: языка местных мы не знаем, местность незнакома и ещё много чего увидим и испытаем впервые.

На подъезде к посёлку нас останавливает группа вооруженных до зубов людей в разномастном камуфляже без опознавательных знаков. «Кто такие?», - спрашиваем у Алихана. Он отвечает, что это Н-ский ОМОН, который дислоцируется в том же посёлке и отвечает за блок-посты, расположенные на этом участке федеральной трассы. «Что–то случилось…», - добавил он. Выяснилось, что кое-кто нас уже ждал и приготовил «сюрприз» - фугас на пути следования. Как об этом узнали в ОМОН, так мы и не выяснили. Подрывников они отогнали огнем, а «подарок» остался. Транспорт отвели от места обнаружения фугаса на безопасное расстояние, и милиционер-сапёр из ОМОНа приступил к его ликвидации.

-Можно посмотреть, как это выглядит, - попросил я.

-Пошли, - спокойно ответил он. Обложив «находку» тротилом и вставив детонатор, начал протягивать провод в безопасное место, которым являлся кусок бетонной плиты. Спрятались, он произвел подрыв. Мне показалось, что я прямо с земли поднялся в воздух на метр с лишним и снова упал на землю. Сверху полетела земляная пыль с травой и мелкими камнями.

-Не кисло они вам замутили, - изрек сапер, - как минимум два 152-  миллиметровых снаряда, одна бы пыль от вас осталась. Вот такая, - показал он, отрясая свой камуфляж. - Ну что, посмотрел, понравилось?

Я не знал, что ответить, да и толком не мог, в ушах «вата», язык едва ворочается.  «Не привык еще, - сделал вывод сапер, - зато посмотрел. Еще хочешь?» Нет, желания такого больше не возникало никогда и нигде. Забегая вперед, сознаюсь, что до сих пор не переношу громких неожиданных звуков, вплоть до падения ложки на пол. Возникает желание упасть на землю и как можно плотнее к ней прижаться. Мои домашние это прекрасно знают.

Дальше шли служебные будни, как писалось в официальных документах «с реальным риском для жизни». Выезды на «зачистки», заслоны, КПП, патрулирование, в том числе и ночные, о… это особый адреналин, осмотры мест происшествий - по несколько раз в день. Делали всё, что могли и умели, чему научили нас и научились сами, для того чтобы выжить и вернуться домой.

Особо хочу рассказать про солдат внутренних войск, которые дислоцировались на заставе и являлись надёжной опорой нам в службе. Обыкновенные 18-19-летние мальчишки, солдаты-срочники, волею судьбы и начальства хлебнувшие военного лиха в мирное в общем–то время. Как сказал один писатель, «воевавшие дети не воевавших отцов». Они-то и несли на себе всю тяжесть военной службы. Любой из них, неоднократно участвовавший в боестолкновениях с боевиками, мог преподать нам, взрослым дядькам, урок, как вести себя в той или иной ситуации. 

Запомнился случай. Возвращались из соседнего, крайне неблагополучного посёлка и попали под небольшой кратковременный обстрел. Он вёлся со значительного расстояния и не причинил нам особого вреда. В первый раз мы столкнулись с боевиками. Укрывшись за скатом дороги, мы открыли ответный шквальный огонь. Получилось так, что я оказался на некотором расстоянии от своих. Успел «сжечь» 4 магазина от родимого АК-74, на прикладе которого гордо красовалась наклейка с видами Горной Шории, когда ко мне пробрался сержант-срочник:

-Товарищ майор, а ты видишь, в кого стреляешь?

- Нет, не вижу, там одна зелёнка, по ней и стреляю, - ответил я.

-А они тебя видят по вспышкам выстрелов, сейчас уже сумерки. А был бы у них хороший стрелок, ты бы уже завтра ехал домой, только не на поезде, а в ящике.  Тут тебе не стрельбище: лежишь на одном месте, как бревно, позицию не меняешь, патроны жжёшь в попусту – ну прямо кандидат в «груз 200». Как и все вы. Попрыгали с брони, разлеглись на открытом месте, палите как сумасшедшие, беда с вами.  Прекращай «воевать», подползай к броне и поедем в расположение. 

-Вообще–то надо было сразу уходить из-под обстрела, но я не могу вас бросить, а меня вы не слушаете, - сокрушался сержант. - Хорошо, что они хоть «мотолыгу» (МТЛБ – малый тягач легкобронированный) не сожгли.

Продолжение следует

Игорь Иванов